Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Л"

1. Портрет

Входимость: 1. Размер: 34кб.

Часть текста: цветом. 4 Заметил я, что желтый этот цвет Особенно льстит сердцу патриота; Обмазать вохрой дом иль лазарет Неодолима русского охота; Начальство также в этом с давних лет Благонамеренное видит что-то, И вохрятся в губерниях сплеча Палаты, храм, острог и каланча. 5 Ревенный цвет и линия прямая - Вот идеал изящества для нас. Наследники Батыя и Мамая, Командовать мы приучили глаз И, площади за степи принимая, Хотим глядеть из Тулы в Арзамас. Прекрасное искать мы любим в пошлом - Не так о том судили в веке прошлом. 6 В своем дому любил аристократ Капризные изгибы и уступы, Убранный медальонами фасад, С гирляндами колонн ненужных купы, На крыше ваз или амуров ряд, На воротах причудливые группы. Перенимать с недавних стали пор У дедов мы весь этот милый вздор. 7 В мои ж года хорошим было тоном Казарменному вкусу подражать, И четырем или осьми колоннам Вменялось в долг шеренгою торчать Под неизбежным греческим фронтоном. Во Франции такую благодать Завел, в свой век воинственных плебеев, Наполеон,- в России ж Аракчеев. 8 Таков и наш фасад был; но внутри Характер свой прошедшего столетья Дом сохранил. Покоя два иль три Могли б восторга вызвать междометье У знатока. Из бронзы фонари В сенях висели, и...

2. Заметки досужего читателя ("Пушкин" П.В. Анненкова, "Портрет" А.К. Толстого, "Девятый вал" Г. Данилевскаго, "Возраст вступления в брак" И.И. Мечникова, "А. Пыпин" В.Г. Белинского)

Входимость: 1. Размер: 44кб.

Часть текста: давно минулъ. Теперь вѣкъ безстрашнаго суда не только надъ людьми страшившимися быть судьями великихъ людей, но и надъ великими людьми того былаго времени, - вѣкъ въ который судъ историка и судъ критика такъ же смѣлы, такъ же безцеремонны и такъ же скоры, какъ операцiи анатомовъ надъ мертвыми тѣлами; да и самый судъ, и самая критика нашего вѣка не похожа-ли подчасъ на простую секцiю или химическiй анализъ, отстраняющiе прежде всего все что похоже на идеальное, на вѣковѣчное значенiе, а не на одну только ближайшую потребность времени?... Теперь говорить о Пушкинѣ, судить его, "разсѣкать" его, произносить приговоры надъ всею его личностью - никого не страшитъ, напротивъ: сколько еле-еле грамотныхъ писакъ, едва взявъ перо въ руки, уже жаждутъ сдѣлаться критиками; и первымъ шагомъ этихъ новыхъ критиковъ, сплошь и рядомъ, бываетъ - казнь Пушкина. Фельетонисты, и тѣ у насъ явились судьями Пушкина, а ветеранъ нашей литературы, послѣднiй живой судья и цѣнитель Пушкина, и который могъ бы о немъ много сказать - князь Вяземскiй молчитъ о Пушкинѣ. Спросите-ка его: отчего онъ молчитъ? Не отвѣтитъ-ли онъ вамъ: мнѣ страшно говорить о Пушкинѣ, величiе предмета поражаетъ меня, удерживаетъ меня; надо слишкомъ возвыситься до Пушкина, чтобы судить его! Э, пустяки, отвѣтятъ ему наши современные критики, мы съ нимъ порѣшили: личность не Богъ вѣсть какая мудреная. И бѣдному ветерану славной плеяды того времени остается только молчать и изумляться тѣмъ, которыхъ величiе предметовъ, какъ Пушкинъ, не изумляетъ вовсе. Впрочемъ, авторъ бiографiи Пушкина, печатаемой въ "Вѣстникѣ Европы", П. В. Анненковъ, не принадлежитъ къ числу такъ называемыхъ современныхъ судей Пушкина. Тѣмъ не менѣе духъ современной критики коснулся и его. Отношенiя автора къ великому писателю,...

3. Дмитрий Жуков. Алексей Константинович Толстой. Глава 4.

Входимость: 2. Размер: 68кб.

Часть текста: образом печального Гоголя, который составился у многих, хотя они и улыбались, читая его произведения. Да и Алексей Толстой у нас до сих пор не слишком-то весел... Но они знали и ценили друг в друге юмористическую жилку. Вот случай, рассказанный Толстым и воспроизведенный биографом Гоголя: "Когда Жуковский жил во Франкфурте-на-Майне, Гоголь прогостил у него довольно долго. Однажды - это было в присутствии графа А. К. Т(олстого) - Гоголь пришел в кабинет Жуковского и, разговаривая со своим другом, обратил внимание на карманные часы с золотой цепочкой, висевшие на стене. - Чьи это часы? - спросил он. - Мои, - отвечал Жуковский. - Ах, часы Жуковского! Никогда с ними не расстанусь! С этими словами Гоголь надел цепочку на шею, положил часы в карман, и Жуковский, восхищаясь его проказливостью, должен был отказаться от своей собственности". Природа всегда выше искусства, человеческая натура богаче и разностороннее того, что о ней писали, пишут и будут писать. Кому дано запечатлеть те выси и глубины, в которые воспаряет и низвергается человек в своей невидимой для постороннего глаза жизни? Можно лишь заглянуть в душу человека, уловить переходы его настроений, найти внешнее оправдание его поступков, иногда угадать их внутреннюю мотивировку... Но всего, всего человека (не материальную его оболочку) взглядом охватить невозможно. А казалось бы, чего проще - наблюдай хотя бы за собой, изображай себя. Но человек, писатель, боится себя, ужасается, как перед разверзшейся бездной, и предпочитает подчас выдумывать всякие конструкции, питая то, что называется наукой. А если и вправду преодолеет он стены, непрерывно воздвигаемые между многочисленными человеческими "я", то его коснется крылом гений. Но даром ничего не дается, редкий ум способен выдержать такую нагрузку, он может дойти до помрачения и отказа разрушать стены, как это случилось с Гоголем, начавшим сжигать написанное - очевидную для него фальшь. Лишь Достоевский пытался не сдаваться, и какой же ценой...

4. Упырь

Входимость: 1. Размер: 42кб.

Часть текста: - как упырей? - Упырей, - отвечал очень хладнокровно незнакомец. - Вы их, Бог знает почему, называете вампирами, но я могу вас уверить, что им настоящее русское название: упырь а так как они происхождения чисто славянского, хотя встречаются во всей Европе и даже в Азии, то и неосновательно придерживаться имени, исковерканного венгерскими монахами, которые вздумали было все переворачивать на латинский лад и из упыря сделали вампира. Вампир, вампир! - повторил он с презрением, - это все равно что если бы мы, русские, говорили вместо привидения - фантом или ревенант! - Но однако, - спросил Руневский, - каким бы образом попали сюда вампиры или упыри? Вместо ответа незнакомец протянул руку и указал на пожилую даму, которая разговаривала с другою дамою и приветливо поглядывала на молодую девушку, сидевшую возле нее. Разговор, очевидно, касался до девушки, ибо она время от времени улыбалась и слегка краснела. - Знаете ли вы эту старуху? - спросил он Руневского. - Это бригадирша Сугробина, - отвечал тот. - Я ее лично не знаю, но мне говорили, что она очень богата и что у нее недалеко от Москвы есть прекрасная дача совсем не в бригадирском вкусе. - Да, она точно была Сугробина...

5. Князь Серебряный. Глава 5.

Входимость: 3. Размер: 12кб.

Часть текста: Серебряный. Глава 5. Глава 5 ВСТРЕЧА Проезжая верхом по берегу Москвы-реки, можно было поверх частокола видеть весь сад Морозова. Цветущие липы осеняли светлый пруд, доставлявший боярину в постные дни обильную пищу. Далее зеленели яблони, вишни и сливы. В некошеной траве пролегали узенькие дорожки. День был жаркий. Над алыми цветами пахучего шиповника кружились золотые жуки; в липах жужжали пчелы; в траве трещали кузнечики; из-за кустов красной смородины большие подсолнечники подымали широкие головы и, казалось, нежились на полуденном солнце. Боярин Морозов уже с час как отдыхал в своей опочивальне. Елена с сенными девушками сидела под липами на дерновой скамье, у самого частокола. На ней был голубой аксамитный летник{48} с яхонтовыми пуговицами. Широкие кисейные рукава, собранные в мелкие складки, перехватывались повыше локтя алмазными запястьями, или зарукавниками. Такие же серьги висели по самые плечи; голову покрывал кокошник{49} с жемчужными наклонами, а сафьянные сапожки блестели золотою нашивкой. Елена казалась весела. Она смеялась и шутила с девушками. - Боярыня, - сказала одна из них, - примерь еще вот эти запястья, они повиднее. - Будет с меня примерять, девушки, - отвечала ласково Елена, - вот уж битый час вы меня наряжаете да укручиваете, будет с меня! - Вот еще только монисто надень! Как наденешь монисто, будешь, право слово, ни дать ни взять, святая икона в окладе! - Полно, Пашенька, стыдно грех такой говорить! - Ну, коли не хочешь наряжаться, боярыня, так не поиграть ли нам в горелки или в камешки? Не хочешь ли рыбку покормить или на качелях покачаться? Или уж не спеть ли тебе чего? - Спой мне, Пашенька, ...